Начинаем цикл статей о тех людях на нашем жизненном пути, которых можно назвать друзьями, и тех, ради кого мы жили, и кто нам помогал выжить, а потом пути наши расходились, и остались они в нашей памяти весёлыми и добрыми.
Начну с объяснения того, как я бросил курить, а произошло это событие, о котором до этого только мечтал, но не хватало силы воли это сделать, сразу после моего пробуждения от наркоза, когда меня привезли в палату после операции в республиканской больнице г.Улан-Удэ.
Я открыл глаза, палата на 8 коек, все заняты, около некоторых сидят родственники (около меня никого), на соседней койке лежит смугловатый парень и почему-то на меня внимательно смотрит. Он курил «Беломорканал», а я сразу и забыл где я, и шепчу ему: «Браток, дай курнуть», потому что всю жизнь курил и зависимость к этой заразе сидела, как у наркомана.
Жора, так звали парня, (потом мы познакомились и подружились), так вот, он без раздумий, правда с улыбкой на лице, протянул руку с «беломориной» к моим губам и пихнул. Я поневоле курнул и, как сами понимаете, теряю сознание на какое-то время (тогда ещё только воздухом то дышать учиться надо было), очнулся, гляжу, он наготове с «беломориной» и пихает мне её по-новой с приговором, типа:»ну, покури, чего ты», в общем, всё повторилось уже со слезами и матами, типа, «отвали», но отрубился я по-новой, и когда очнулся, в мозгу сидело — только не курить, надо как-то выжить.
Отступая, сразу скажу, что с того времени когда я бросил курить совсем, никогда больше даже и попыток не делал, а был это 89-й год, , за что и благодарен Шаманскому Жорке и не только за это.
По большому счёту, мне крупно повезло, что рядом оказался спинальник со стажем, он иногда ложился в больницу подлечить свои болячки, которых нашему брату было, увы, не избежать, тут и пролежень запущенный и почки на сдохе, и суставы не работают, в общем, стандартный набор спинальника со стажем. Так вот, он, как потом я понял, спас меня от многих проблем, возможно, и жизнь спас .
С первых минут моего появления он взял, как бы, шефство надо мной. После операции, когда нас привозят в палату, няньки, чтобы им было меньше проблем с сушением матрасов, застилают кровати клеёнкой, сверху простынь и лежишь ты без сознания, не шевелясь, на этой клеёнке, на которой здоровому человеку достаточно 3 часа полежать не шевелясь, и пролежень обеспечен, а со сломанным позвоночником, нарушается иннервация ниже травмы и плюс сразу неизвестно как мочевой себя поведёт, возможно, что постоянно будешь мокрый (памперсов тогда не было), т.е. спинальнику, если его не переворачивать регулярно с обтиранием камфарным спиртом и не менять простыни, сразу гарантированы несколько пролежней, которые, возможно, придётся потом долго залечивать.
Так вот, Жорка начал с того, что выдернул из-под меня клеёнку, он начал тянуть сам и, когда почти вытянул, немного помогла Шура, бурятка, она ухаживала за мужем Александром, он въехал пьяный на мотоцикле в корову и у него, примерно, такая же была травма, как у меня, наверное, самая распространённая, поясница — слабое место и, как правило, ломаются 12 грудной и 1 поясничный.
Так вот, Жорка, всю ночь контролировал, просил Шуру меня перевернуть, порастирать покраснения, а когда стал мокрый, то заставил няньку перестелить постель с руганью, конечно, в общем, сразу выручил, а потом, когда я отошёл от наркоза, он стал мне объяснять, кем я был и кем стал, ну сначала, конечно, что если брошу курить, то проблем будет в жизни меньше, потом хитростям начал обучать разным, которые, если бы не он, я и не узнал.
Вот, к примеру, он мне говорит, что теперь тебя каждый день будут просить проколоть живот и врезать трубку и посоветовал не соглашаться, всё равно размочишься мол, а дырку потом заживлять долго придётся и проблем больше будет, в общем то, и врезают трубку в наших больницах, чтоб медсёстрам поменьше было работы( надо приходить и через катетер выводить мочу), короче, спасибо Жоре Шаманскому за помощь.
Мы потом несколько лет встречались в реабилитационном центре на Байкале, который теперь закрыли, там же я ещё нашёл хороших людей и, когда приезжал подлечиться, было приятно с ними общаться. Как везде, хорошее дело загубили. Нашему брату-колясочнику в обычной больнице и к раковине, бывает, не подобраться, чтобы помыться, а там было 5 комнат на первом этаже, с выездом на улицу и туалет и все дела под нас оборудованы. Можно было, когда тяжко, приехать, проколоть уколы, подлечить болячки , получить массаж, в общем, то, что надо нашему брату, чтобы дальше жить.
Так вот, закрыли, и я сейчас, когда езжу туда за клубникой, а п. Выдрино находится в 30 км от Байкальска и там местность к клубнике очень здорово подходит, может, микроклимат такой, ну и все её и выращивают, естественно, и похоже, летом она многим бюджет поправляет семейный, потому что не жалко за 120 км съездить купить свежей с грядки клубнички, ну и омуля прикупить, конечно, как же без него. Смотрю, как больница потихоньку, да и посёлок становятся всё хуже и хуже — такое впечатление, что и посёлок пропадает.
Это моя мама приехала ко мне в институт им. Поленова перед второй операцией. Хочу рассказать о своей маме, потому что я считаю, что это святое — и о них никогда нельзя забывать. А у меня она столько в жизни пережила, что как она и говорила, не приведи господь. Мама моя родом из Белоруссии, жили они с отцом под Барановичами до 39 года под поляками, потом пришла советская власть, а потом опять 4 года под немцем, и в Германию была угнана с 2-я старшими сыновьями на руках (батрачила на какого-то бауера, как она рассказывала), потом выходила из Германии при какой-то лётной части. В общем, в итоге оказались они с отцом под Питером в п. Тарковичи, где я и родился и где прошло моё детство.
О моих родителях, по тому, что им пришлось пережить в жизни, можно книгу писать, но, увы, уже их нет и светлая им память. Пока мама была жива мы всегда к ней приезжали после санатория или по пути, когда в Крым ехали, как она нас всегда ждала и радовалась. Несколько дней мы могли у неё пожить, а, вообще, нам без удобств, конечно, были там проблемы, но одно то, что я её видел — всё перекрывало.
Так вот, возвращаясь к моему первому появлению после травмы , одно дело когда был здоровый и приезжал в отпуск, то всё было по-другому, хотя, я её и тогда не забывал, но когда прибыл, так сказать, на коляске к маме в неблагоустроенный дом с удобствами во дворе и мама-старушка, которой себя бы обслужить (в общем, попал я в ситуацию, которую называют «хоть волком вой»), конечно, я мог там остаться на её шее и жить сколько бог даст, но понял, что и ей будет тяжелее и мне, потому, надо вариант искать получше.
К тому времени, моя контора с БАМа перевелась в Иркутск. Я, когда в Питере в Институте им. Поленова сделал вторую операцию и потом полгода пробыл в Сестрорецке в реабилитационном центре, о многом передумал и решил уехать в Иркутск в свою организацию, где получил травму, где, в итоге, она мне и помогла получить квартиру, где мы до сих пор и живем, переоборудовав под свои нужды. По операции что можно сказать, пустая затея и опять, похоже, молодой хирург на мне потренировался, ему, похоже, тоже было сначала интересно — а вдруг…, но потом он прекрасно понял, что поезд ушёл…
Оказывается, защемление было сзади, надо было, конечно, его убирать сразу, но в Улан-Удэ тогда делали операции, по-моему, чтобы студенты-медики потренировались, и никто ни за что не отвечал, я почему так говорю, потому что, когда на столе очнулся, видно, наркоз слабо подействовал, и в момент, когда они мне остистые отростки отламывали сзади я и очнулся, вокруг меня стояло много молодых людей, так вот, через год в Питере, мне сказали, что вообще операция была сделана неправильно, надо подбираться переднебоковым методом, ну да ладно, чего уж вспоминать того старенького врача в Улан-Удэ, ему и так потом от многих доставалось по шее, в прямом смысле этого слова.
Кстати, о друзьях, в институт им.Поленова я попал тоже благодаря другу, Сергею Осипову с которым мы вместе ехали на БАМ в одном комсомольском отряде и там часть времени вместе работали и дружба прошла через многие годы. Ему я первому позвонил после того как узнал, что меня не берут в этот институт. Я же на БАМ ехал с Питера, так как работал там на Ржевском Металлическом заводе, в общем, после звонка ему, у меня проблем стало меньше и с операцией и с устройством в Сестрорецкий реабилитационный центр. Хотя, операция мне, конечно, не помогла, но я пережил тяжёлое время привыкания к своему состоянию под присмотром врачей и среди подобных людей, что имеет большое психологическое значение, в общем, хотите верьте — хотите нет, но я захотел жить…
Здесь можно увидеть то немногое из хорошего в нашей жизни, ради чего мы путешествуем.